Цель:Сформировать консенсус между государством, экспертами
и родителями о роли
инклюзивного образования как основы для социализации, трудоустройства и жизни в
обществе.
Проблематика:В России сегодня сотни тысяч детей и взрослых с расстройствами аутистического спектра (РАС)
оказываются заложниками парадокса: государство декларирует инклюзию, но на практике
система продолжает работать в логике сегрегации. В России сегодня более полумиллиона детей с
РАС, но лишь 15% из них имеют доступ к настоящему инклюзивному образованию. При этом
международные исследования и успешные российские кейсы однозначно доказывают: именно
инклюзия — а не изоляция в коррекционных школах — дает людям с РАС шанс на социализацию,
трудоустройство и жизнь в обществе.
На пути к этой цели стоят системные барьеры:
устаревшие подходы психиатрии, где диагноз до
сих пор часто означает автоматическое направление в спецучреждение, несмотря на потенциал
ребенка;
дефицит компетенций у специалистов, принимающих судьбоносные решения;
мифы об«экономической нецелесообразности» инклюзии, хотя содержание интернатов обходится
государству в разы дороже;
отсутствие преемственности между школой, профессиональным
обучением и сопровождаемым трудоустройством. Налицо и конфликт интересов: коррекционные
школы и интернаты — это система с собственной инерцией. Их финансирование зависит от
количества «воспитанников», а не от успешной интеграции последних в общество.
Часто дети с РАС
становятся не столько жертвами своего состояния, сколько заложникамипрофессионального невежества. Диагноз, поставленный «на глазок», заключение о
«необучаемости», выданное после 15-минутного осмотра, рекомендация «оформить
инвалидность и отдать в интернат» — все это перечеркивает их шансы на социализацию еще до
того, как они успеют их реализовать.
Мы продолжаем существовать в условиях «разорванной цепочки»: бесшовный континуум
«школа- профессия - самостоятельная жизнь или интегрированная жизнь с поддержкой» пока
остается умозрительной моделью. Даже те, кто как-то прошел школу, часто «проваливаются» на
этапе трудоустройства. Причины и в стигме в трудовой сфере, и в отсутствии эффективных
переходных моделей (транзитного планирования), и в недостатке программ сопровождаемого
трудоустройства.
К чему может привести бездействие? К потерянному поколению: дети, которых сегодня
признают «необучаемыми», через 10 лет станут взрослыми, полностью зависимыми от
государства. К экономическим потерям: содержание интернатов и пособий по инвалидности - этоуже триллионы рублей. Рост социальной напряженности и демографические риски: семьи,
отчаявшись добиться помощи, массово уезжают в регионы/страны с развитой инклюзией.
Основной фокус дискуссии:Без инклюзивного образования все программы социализации людей с РАС остаются «костылями»,
а не системным решением. Без прорыва в инклюзивном образовании все инвестиции в
программы социализации людей с РАС останутся «точечными». Пора перейти от дискуссий — к
системным изменениям.
Ключевые вопросы для обсуждения:1. Почему инклюзия — не просто «тренд», а стратегическая необходимость?
2. Роль психиатрии: помощь или барьер? Почему психиатрия не должна быть единственным
«арбитром» доступности образования.
3. Экономика инклюзии: почему инвестиции в инклюзивные школы окупаются уже через 5–7
лет? И как изменить систему финансирования, чтобы поддержка инклюзии стала
выгодной регионам?
4. Что мешает масштабировать успешные практики?
5. Какие конкретные шаги нужны уже сейчас?